МЕМУАРЫ ПАЛАЧА
Книга «НКВД изнутри. Записки чекиста» – откровенные и детальные мемуары сотрудника Наркомата внутренних дел СССР
Михаила Шрейдера – не известна широкой общественности. В 1990-е годы практически все авторы, писавшие правду о Сталине и истреблении им лучших сынов и дочерей русского народа, были напечатаны в самых популярных газетах и журналах. Но не Шрейдер.
Дело в том, что поняв всю пагубность сталинизма, Шнейдер так и остался фанатиком коммунизма. Как и многие после развенчания культа личности, он, надеясь на светлое будущее советской власти, так и не осознал ее историческую обреченность и нашел утешение в лозунге «Вернуться к ленинизму!» Вместе с тем книга очень честная. Поэтому мы публикуем отрывки из нее.
НЕ СМОТРИТЕ, ЧТО Я МАЛЕНЬКОГО РОСТА
Вскоре после ареста Ягоды и некоторых его бывших подчиненных, якобы «тормозивших борьбу с троцкистами», новый нарком НКВД Ежов созвал в Москву на совещание всех полномочных представителей Наркомата внутренних дел республик, краев и областей.
Свою речь на совещании тот начал так:
– Вы не смотрите, что я маленького роста. Руки у меня крепкие – сталинские, – при этом он протянул вперед обе руки, как бы демонстрируя их сидящим. – У меня хватит сил и энергии, чтобы покончить со всеми троцкистами, зиновьевцами, бухаринцами и прочими террористами, – угрожающе сжал он кулаки.
Затем, подозрительно вглядываясь в лица присутствующих, Ежов продолжил:
– И в первую очередь мы должны очистить наши органы от вражеских элементов, которые, по имеющимся у меня сведениям, смазывают борьбу с врагами народа на местах.
Сделав выразительную паузу, Ежов с угрозой закончил:
– Предупреждаю, что буду сажать и расстреливать всех, невзирая на чины и ранги, кто посмеет тормозить дело борьбы с врагами народа.
После этого Ежов стал называть цифры по краям и областям предполагаемого наличия «врагов народа», которые подлежат аресту и уничтожению.
Услышав эти цифры, все присутствующие так и обмерли. На совещании присутствовали в большинстве своем старые опытные чекисты, располагавшие прекрасной агентурой и отлично знавшие действительное положение вещей. Они не могли верить в реальность и какую-либо обоснованность названных цифр.
– Вы никогда не должны забывать, – напомнил в конце своего выступления Ежов, – что я не только наркомвнудел, но и секретарь ЦК. Товарищ Сталин оказал мне доверие и предоставил все необходимые полномочия. Так что отсюда и сделайте для себя соответствующие выводы.
Когда Ежов закончил свое выступление, в зале воцарилась мертвая тишина. Все застыли на своих местах, не зная, как реагировать на подобные предложения и угрозы Ежова.
Вдруг со своего места встал полномочный представитель УНКВД Омской области, старейший контрразведчик, ученик Дзержинского и мужественный большевик Салынь.
– Заявляю со всей ответственностью, – спокойно и решительно сказал Салынь, – что в Омской области не имеется подобного количества врагов народа и троцкистов. И вообще считаю совершенно недопустимым заранее намечать количество людей, подлежащих аресту и расстрелу.
Вот первый враг, который сам себя выявил! – резко оборвав Салыня, крикнул Ежов. И тут же вызвал коменданта, приказав арестовать Салыня.
Остальные участники совещания были совершенно подавлены всем происшедшим, и более никто не посмел возразить Ежову.
ТРИО ПАЛАЧЕЙ: СТАЛИН, ЕЖОВ, БЕРИЯ
Органы НКВД были уже совершенно оторваны от партии и подчинялись только Сталину и Ежову. А на местах роль первой скрипки играли не секретари обкомов, райкомов и другие ответственные работники (которые, видя исчезающих одного за другим товарищей, сами трепетали, со дня на день ожидая ареста), а начальники республиканских, краевых и областных управлений НКВД, молодые и «талантливые» фальсификаторы, инквизиторы и палачи, выдвиженцы Ежова, а позднее – Берии, росчерком пера которых мог быть уничтожен любой человек в стране.
Я не мог понять, какая сила заставляет старых, закаленных в царских тюрьмах и в подполье большевиков признаваться на открытых процессах (или на следствии) в несовершенных преступлениях.
Много позднее я узнал на своем горьком опыте и из рассказов ряда товарищей по заключению, что не последнюю роль в тогдашнем «следствии» играло лживое заверение следователей в том, что, подписывая клевету на себя и своих сослуживцев и товарищей, арестованный, мол, «помогает» партии. И хотя, мол, сам он не виноват, но поскольку попал в организацию, где орудовали «враги народа» и террористы, то в интересах партии и лично товарища Сталина должен подписать ложные показания. Дескать, чтобы помочь стране избавиться от «врагов, мешающих строительству социализма и коммунизма», и, главное, избавить себя от пыток, поскольку, мол, все уже предрешено и остальные сослуживцы, находящиеся под следствием, свои показания о вражеской деятельности уже подписали.
ЕСЛИ БЫ ТЫ, СВОЛОЧЬ…
Занятную фигуру представлял собою музыкант оркестра Большого театра. Это был культурный, очень добрый и душевный человек.
И вдруг его арестовывают и предъявляют обвинение, что он подготавливал террористический акт против члена Политбюро ЦК ВКП(б) Косиора. На допросах он сначала все это отрицал, но потом не выдержал избиений и подписал «признание» о том, что хотел убить Косиора. А через две недели музыканта снова вызвали на допрос и назвали провокатором.
– Если бы ты, сволочь, убил Косиора, мы бы тебя не только не посадили, а орденом наградили бы. Ведь Косиор оказался матерым шпионом, а ты хотел отделаться. Немедленно откажись от своих показаний и расскажи нам правду, как ты и твои дружки собирались убить товарищей Сталина и Ежова, когда они находились в ложе театра на одном из спектаклей.
Музыкант пришел в ужас и отказался писать такие показания. Тогда по звонку начальника явились четверо здоровенных парней с резиновыми дубинками и «обработали» его так, что он несколько раз терял сознание. Его допрос в тот раз продолжался почти сутки. Следователи менялись, а его, избитого, заставляли стоять в углу и требовали, чтобы он повторял за следователем: «Я – сволочь, я – враг, я хотел убить Сталина и Ежова». Наконец, не выдержав, он к утру подписал требуемые показания.
ЗА РЕШЕТКОЙ
Арестовали Ежова и, как это было с аппаратом его предшественника Ягоды, взялись и за нас. Арестовали и меня. Вину я свою не признавал, а потому пытали меня жестоко. Вплоть до больничных коек.
Раз попал я в санчасть Бутырской тюрьмы. Там лежали люди после сильных избиений, кто с переломанными ребрами, кто с отбитыми почками, легкими и другими внутренними органами. Несколько человек, как и я, лежали со странным диагнозом – «дизентерия». Но все мы страдали кровавым поносом не от дизентерии, а от страшных ударов в область желудка и кишечника.
Меня пытали систематически – днем и ночью. Наконец я решил признаться в как можно большем количестве самых бредовых обвинений. И мое «дело» стало разрастаться, как катящийся снежный ком. Я стал «шпионом» Германии, Польши, Японии и Франции. Я нес несусветную чушь, и каждый раз следователи безотказно верили всему.
Я даже признался, что, несмотря на еврейское происхождение, сам я вовсе не еврей, а замаскированный под еврея чистокровный немец, и что мне для маскировки пару лет тому назад фашисты сделали обрезание. Также я сочинил, что несколько лет тому назад пробрался в Эфиопию и там при дворе императора Негуса Негести был завербован его дочкой, одарившей меня своими ласками, для работы в английской разведке и стал личным представителем Черчилля по шпионажу в Советском Союзе.
Я оказался вдобавок еще и турецким шпионом. Один только раз мне не поверили. Я тогда объявил, что являюсь незаконнорожденным сыном императора Манчьжоу-Го – китайцем Пу-И. Это явно шло вразрез с моим «немецким происхождением».
Следите за новостями журнала и новыми публикациями в наших официальных группах:
ВКонтакте: https://vk.com/zarussnarod
Фейсбук:https://www.facebook.com/zarussnarod/
Одноклассники: https://m.ok.ru/zarussnarod
Ссылка для скачивания